"Гагарин. Первый в космосе": глянцевый идол

Визуальные спецэффекты дают ощущение, что мы вместе с Гагариным полетели в космос. "Восток-1" в синеве безвоздушного пространства – это компьютерное чудо, завораживающая картинка, материализовавшаяся фантазия. "Железному человеку" и не снилась сияющая вселенная: старт корабля, сброс головного обтекателя, рост перегрузок, капли в невесомости, выход на орбиту, земля в иллюминаторе, катапультирование, полет с парашютом… Одна эпоха прощается с другой – центр управления полетом с его кондовыми механизмами сегодня воспринимается как допотопная пещера, куда явились киношники будущего с навороченным оборудованием. Однако нас интересует жизнь человеческого духа.

Продюсер Олег Капанец и режиссер Павел Пархоменко продолжили промышленную разработку темы великих людей России. После Высоцкого, Харламова, иже с ними первый в истории кино байопик о Юрии Гагарине заставил затрепетать миллионы сердец. Но давайте договоримся на берегу: факт создания биографии не значит акт искусства, а подвергнуть сомнению художественные достоинства фильма не значит развенчать исторического героя.

Прозвучало в кадре ключевое слово "поехали"? Улыбка Гагарина удалась? Ну и славно, нам больше ничего не надо. В самый раз лепетать о великих идеях, вдохновлявших на подвиги, о великой державе, воспитавшей себе сынов. Будто бы этот светлый человек других слов не произносил. Будто бы он состоял только из одной своей знаменитой улыбки, которую растиражировали правительственные СМИ. Как растиражировали и весь его образ, слепленный политиками в своих личных целях.

Мелодрама "Гагарин. Первый в космосе" возвращает нам этот причесанный, припудренный, надушенный образ. Кумир поколений (Ярослав Жалнин) – по велению сценаристов (Олег Капанец, Андрей Дмитриев, Павел Пархоменко) фигура одномерная, пресная, безупречная. Именно таким Юрий Гагарин остался в памяти народной – без малейшего изъяна, без противоречий, без червоточинки сомнений в счастливом завтра.

Отшлифованный идеал размещен на фоне менее успешных собратьев по мечте, которые знают одной лишь думы власть. Функция Германа Титова (Вадим Мичман) сводится к тому, чтобы беситься от осознания собственной вторичности. Прочие летчики также страдают от зависти, что первыми в космосе выпало быть не им. Вся эта компания психически неустойчива, нервозна, подвержена стрессам и срывам – в отличие, разумеется, от главного героя. Идут по Москве в сопровождении телевизионщиков и, заметив, что камера снимает только Гагарина, начинают выяснять, кто достоин быть первым, завязывается потасовка. Гагарин разруливает ее как настоящий советский гражданин: предлагает купить женам цветы.

Тема маниакального стремления быть первым, непременно первым, чтобы остаться навеки в истории, проходя навязчивым лейтмотивом, в лоб и по лбу заявляется уже в эпилоге. "От вас зависит, войдем ли мы завтра в новую эру или нет", – пафосно вещает величественный Сергей Королев (Михаил Филиппов) на фоне звездной ночи. На правительственном уровне лезут из кожи, чтобы опередить американцев, а фигуры помельче в этой игре пытаются обогнать Гагарина. Полуживого соперника выносят из тренажера, и первое, о чем он спрашивает, придя в себя – о показателях испытания: "Я лучший"? Желание власти, стремление управлять миром с одной стороны и болезненное мужское тщеславие с другой подаются здесь как устремленность в прекрасное будущее. Они еще не знают, за что боролись, – пройдет каких-то полвека, и от великой якобы державы останутся обломки, а в космос начнут летать богатые туристы.

Неизбывный социальный оптимизм: во время лекции профессор витает в облаках, блаженно улыбаясь о том, что лет через десять мы полетим в космос. Тут в аудиторию врывается юноша, только что прослушавший радио, и сообщает: свершилось. Что тут начинается! Профессор счастлив, толпа ломится на улицу обниматься, веселится и ликует весь народ.

Все по полной программе: гиперболизация эмоций, общие планы сверху, акценты на экзальтированных девушках, которые читают графоманские стишки, а также вопят: "Следующими в космос полетим мы, журналисты!". Приемами кичевого кинематографа на полном серьезе воплощается всеобщее единение новой формации "советский народ", как он назывался в учебниках истории. Не иначе как сегодняшнего кино коснулась незримая советская цензура – в лице если не тогдашних бенкендорфов, то самого народа, пребывающего в плену идеологических штампов. Прошли десятилетия, а создатели фильма оперируют устаревшими советскими категориями, не составляя себе труда осмыслять и переосмыслять эпоху.

Порой кажется, что авторам не чужда ирония, нет-нет да и мелькнет она средь всего этого апофеоза свершениям. Крупным планом – хитрые и хищные глаза Хрущева (Владимир Чуприков): "Он мне нужен живым… Я его по всему миру буду показывать". Дабы продолжить это высказывание, нужны иные средства, иной жанр. Но в возможностях данного продукта – лишь финальные титры, где кратко сказано, что Гагарин, став государственным человеком, утратил свободу. Факты о заложниках системы ищите в других источниках.

Например, в артхаусном фильме Алексея Германа-младшего "Бумажный солдат". Подготовка космонавтов на Байконуре: непролазная слякоть и великая советская идея о космическом будущем, придавившая исполнителей чужой воли. Космонавты – бумажные солдаты, сгорающие, по Окуджаве, "ни на грош". Кто в барокамере. Кто от алкоголя. Кто от прочих мелочей, из которых вымощен путь в светлое завтра. Гагарин – один из многих, кто попал в эту шестерню.

Герман-младший, сын советского режиссера и внук советского писателя, снял свою вызывающе непатриотичную картину в 2008-го году. Производство патриотического байопика "Гагарин. Первый в космосе" началось в следующем. Надо полагать, мы вышли на новый космический виток.

Незначительный эпизод открывает эту сагу. Гагарин, знакомясь с Титовым, шутит: "Я – Юрий, Ты – Герман. Давай книгу напишем: автор – писатель Юрий Герман". – "Не смешно" – бурчит мрачный Герман Титов. И правда не смешно.

Корреспондент MORSa смотрела фильм на предпоказе в кинотеатре СИНЕМА ПАРК в ТРЦ Сан-Сити.