Тридцать лет без права на гастроли

Через тридцать лет после гастролей в Новосибирске самый северный театр мира вновь приехал сюда с гастролями. А затем отправился покорять сердца омичей.

Вера после суицида

Рискованно было привозить в Новосибирск «Бенефис Геннадия Несчастливцева» по «Лесу» Островского. Летом в театр ходит квалифицированная публика, а у нее с «Лесом» особые отношения. Во-первых, до сих пор помнят «Лес» Григория Козлова, 15 лет назад игравшийся здесь же, на подмостках «Красного факела», в рамках Рождественского фестиваля, и показавший, что такое настоящие чувства и большие актеры. Во-вторых, Роман Самгин поставил в «Глобусе» полную противоположность норильскому театральному гимну - самый беспощадный, ироничный и смешной «Лес» всех времен и народов. Кстати, бывший норильчанин Лаврентий Сорокин тоже играет Несчастливцева, как и его давний партнер Сергей Ребрий.

Но гастрольную неделю Норильский заполярный театр драмы должен был открыть именно «Лесом», ведь в нем сделана прямая заявка на место театра в жизни. Именно с таким отношением, продиктованным самой  ударной премьерой года, следовало воспринимать последующие постановки гастрольной недели. Тем более учитывать, что театр для Норильска, где бушует черная пурга и властвует полярная ночь, – больше чем театр. Он помогал выживать ссыльным в стародавние времена, когда еще не было города, - он примиряет человека с действительностью и сегодня.

«Бенефис Геннадия Несчастливцева» в постановке главрежа Анны Бабановой - это жизнь в формах театра. Сцену закрывает противопожарный занавес, а за ним – ряды зрительских кресел среди карликовых берез. Помещица Гурмыжская держит крепостную труппу, ставит мини-спектакли, в которых она, разумеется, прима. Cамодеятельные актеры разыгрывают то мелодраму про смертельную болезнь Гурмыжской, то религиозный трагифарс, то водевиль «Свадьба с Алексисом». Вечный странник Несчастливцев попал в родную среду?

Если Гурмыжская живет, играя, то Несчастливцев играет, живя. Если у нее – театр в отсутствии подлинных чувств, то у него – чувства, рождающие театр. Сергей Ребрий показывает своего Несчастливцева разным, переменчивым, текучим, универсальным актером, которому подвластно все. Но по призванию он – трагик, и его суть полностью раскрывается в ключевом эпизоде с Аксюшей.

Бедную сироту, откачав после прыжка в реку, неистово обращают в театральную веру. Главные фигуры театра находятся на пределе душевных сил, на грани между жизнью и смертью, на пороге иной реальности. Шлюзы открыты целиком, вода хлещет потоком, свобода бурлит, жилы вибрируют, струны лопаются, звезды взрываются, небеса раскалываются, посылая благословление верующим. И нет больше ни Гурмыжской с ее фальшивыми подмостками, ни дворни, прозябвющей в театральном рабстве, ни пубертатного Пети с его папашей-тираном. Здравствуй, новая жизнь! Тут и наступает финал спектакля – неожиданный и шокирующий.

Гений против раба

В таком театре только Чехова и играть. «Братья Ч.» Тимура Насирова по пьесе Елены Греминой основаны на записках и письмах Антона Чехова. Это спектакль из того рода чудес, когда не понимаешь, как оно сделано. Хотя сами же рассказывают – вышло из лаборатории современной драматургии, из репетиций, из этюдов. Внешне спектакль и выглядит, как этюд. На сцене лишь стол, стулья и школьная доска; актеры читают текст с листа; черновики так и не написанного романа мнутся, мокнут, кружат в воздухе, как чайки; мел крошится на ослепительные осколки (как у нас в «Онегине»), с ног до головы осыпая фигуры в черном. Документальное повествование обращается захватывающей историей взаимоотношений, ставшей потом и «Чайкой», и «Дядей Ваней», и сюжетом для небольшого рассказа.

Почему невозможна взаимная любовь? Зачем нужно самопожертвование? Чем отличается «служить» от «обслуживать»? Как выдавить из себя раба? Стоит ли доказывать свое месте в мире? Вопросы, бурлящие в творчестве Чехова, произошли отсюда, из нарисованного мелом озера, из именья, где родные люди никак не могу договориться друг с другом.

Гений формируется благодаря среде или вопреки ей? Семейная рутина, разорившийся отец, паразитирующие братья, влюбленные женщины, почуявшие наживку в виде расцветающего таланта, могли бы задавить живое, высосать все соки, утянуть за собой в болото. Или дать пищу для безжалостной пьесы о вырубке вишневого сада. Может, жизнь и есть вырубленный сад, ведь Антон Палыч по отношению к ней иллюзий никогда не питал.

Жизнь страшнее смерти

Не питал иллюзий и Виктор Астафьев, показавший войну, в которой не бывает ни героев, ни побед. Пьеса Нины Садур «Снегири» по его прозе полна метафор и символов, и спектакль Тимура Файрузова передает морок реальности, который нельзя оправдать никогда и ничем.

Близнецы Снегиревы убегают из части домой попить молочка от отелившейся коровы – и возвращаются с мешком еды для солдат, сходящих с ума от голода. Светлые, простодушные, беззащитные, наивные пацаны, перебивая друг друга, пытаются рассказать военному начальству, что произошло, и еще не знают, что трибунал неизбежен. Остальные полегли на поле боя, в живых остался один Лешка Шестаков. Лишь ему дано узнать, что жизнь страшнее смерти, и после войны стало еще хуже, чем на фронте. Бытие катастрофично по умолчанию, а война – сгусток внешних сил, что довлеют над людьми.

Украина дарит сказку

Но нет, жизнь – это яркие краски, это феерия, это игра! Иначе в Норильске не выдюжишь. Жизнь – это праздничные юбки и шаровары с узорами, народные колядки и перебранки с чертями. Это уютные домики под пеленой снега, которые вдруг превращаются в сундуки, и из них выскакивают щедрые дарители. И вот уже в твоем мешке ватрушки, колбасы и даже черевички от самой царицы.

И если фантазия Тимура Файрузова «Ночь перед Рождеством» вызывает сомнения относительно приторной стилизации под Украину, то лазерное петербургское шоу в ней выполнено иронично и остроумно. Неоновые объекты, флуоресцентные прикиды, механическая музыка, компьютерные голоса ночного клуба - это и есть слепок современной столицы, откуда кузнец Вакула, схватив подачку царицы бала, понесся домой как ошпаренный.

Домой, домой, в родную Диканьку – к теплым печкам, дымящимся трубам, ярким краскам на фоне черного неба. Очень хочется счастья. Или просто праздника. А если очень хочется, то будет?